“Когда ты просыпаешься, и первая мысль — о самоубийстве, а перед сном последняя мысль — тоже о самоубийстве, это проблема”, — говорит Джонни Гривз, почти так же буднично, как и одет. Приехав прямо после рабочего дня, проведенного за покраской и декорированием под палящим солнцем, 46-летний бывший профессиональный боксер появляется в парке Сохо-сквер в рабочей форме: белой майке, белых шортах, шлепанцах, с пятнышком белой краски на левом ухе. Его открытость и теплота проявляются мгновенно, несмотря на то, что его история полна мрака и лишений.
“Я из неполной семьи. В жизни у меня мало что было. Единственное, что у меня было, — это жесткость”, — рассказывает Гривз. “Я просто хотел доказать, что я крутой парень. Это единственное, что было в моей жизни с самого детства — я всегда был чертовски упрямым и сильным”.
Гривз более чем доказал свою жесткость на протяжении боксерской карьеры. Его новая автобиография “Яркие огни и темные углы” (Bright Lights and Dark Corners) откровенно описывает его путь от насильственного детства в Восточном Лондоне до достижения 100 профессиональных поединков, девять из которых были против будущих чемпионов мира. Гривз раскрывает свои трудности с депрессией и то, как он обращался к выпивке и наркотикам, чтобы справиться со своими демонами и болью жизни боксера-джорнимена.
Рекорд Гривза составляет всего четыре победы при 96 поражениях. Даже будучи более умелым бойцом, Гривз выходил на бои не для того, чтобы победить, а чтобы помочь молодому перспективному боксеру одержать очередную победу на пути к вершине рейтинга — и заработать достаточно денег для содержания своей семьи.
“Иногда победа может оказаться абсолютным финансовым кошмаром. Я выиграл нокаутом в первом раунде свой 11-й бой, и после этого пять запланированных на ближайшие недели поединков отменились”, — объясняет он.
Быть выездным бойцом сопряжено с трудностями. “Необразованные люди посмотрят на послужной список и подумают, что ты чертовски бесполезен”, — говорит Гривз. “Когда ты слышишь столько оскорблений, и каждый второй говорит, что ты никчемный и дрянной, ты начинаешь в это верить”.
На протяжении своей карьеры Гривз старался вывести противников из себя и раззадорить публику едкими замечаниями, свистом и “тасовкой Али” (Ali shuffle). Однако яркое шоу не могло защитить его от чувства никчемности, которое усиливалось с каждым поражением и каждым освистыванием. “Я всегда был подавлен и в депрессии”, — объясняет он. “Джонни Гривз” — это был выдуманный образ. Перед толпой я устраивал представление. Это было совершенно не похоже на то, каким был мой настоящий “Джон””.
Чтобы заглушить шум, как внутренний, так и внешний, Гривз употреблял алкоголь и кокаин, что оплачивалось за счет его карьеры. Переломный момент наступил, когда, как он подробно описывает в автобиографии, он решил “приклеить пакетики с кокаином к мошонке” перед полетом в Дублин на бой с Ойсином Фаганом (Oisin Fagan). Тот бой против ирландца проходил под воздействием коктейля из наркотиков и алкоголя. “Это нелепая вещь”, — говорит Гривз. “Я был в своем гостиничном номере. Воспринимал это как отдых на выходных. Глупо, но я пошел на риск. Это было глупо. Я не горжусь этим”.
Несмотря на это, Гривз показал один из своих лучших боев, и это изменило его подход. “Как только я через это прошел, я почувствовал, что смогу преодолеть гораздо большее. Это открыло путь к большему риску”, — говорит он. “К тому времени, когда у меня было около 70-85 боев, мое тело начало сдавать. У меня было довольно много сломанных ребер. Нос был полностью разбит вдребезги. Выбиты зубы. Тело устало от травм. Мне было больно, но я просто должен был продолжать идти вперед, чтобы дойти до ста боев”.
Движимый решимостью провести 100 боев, Гривз не обращал внимания на урон, который получал на ринге. Как это часто бывает с джорнименами, Гривз признается: “Некоторые другие парни терпят слишком много урона, но, с другой стороны, что-то ведь должно тебя убить”.
Битвы Гривза с психическим здоровьем брали над ним верх, и он выходил на ринг, зная и надеясь, что это может его убить. “Это глупость, конечно. Я понимаю это, и было бы губительно для бокса, если бы еще один боксер умер на ринге”, — объясняет он. “Но в то время мне казалось, что это было бы идеально для меня. Меня бы не посчитали трусом. Я бы получил желаемый результат. Это подталкивало меня к тому, чтобы позволять себе больше вольностей в плане выпивки, наркотиков и диеты”.
Гривз продолжал боксировать, и 29 сентября 2013 года на арене York Hall он вышел на ринг в сотый и последний раз против Дэна Карра (Dan Carr). Помимо рождения детей, Гривз называет свою победу над Карром лучшим моментом в своей жизни. “Мои друзья и семья пели и скандировали мое имя, это было чертовски здорово”, — улыбается он. “С учетом жизни, которую я вел, начиная с моего воспитания и заканчивая тем, как я относился к себе, достичь ста боев — это не что иное, как чудо. Я невероятно этим горжусь, и никто никогда не сможет у меня это отнять”.
Уход из бокса лишил Гривза части привычного распорядка и свободы расходов. Он объясняет, что бокс служил средством, позволяющим позволить себе больше выпивки и наркотиков, но добавляет: “Теперь я гораздо лучше слежу за собой. У меня просто нет таких денег, чтобы злоупотреблять собой так, как я это делал раньше”.
“У меня все еще остались некоторые демоны. Я трудяга. Я встаю первым делом, как только получаю зарплату, откладываю деньги. Дети, кошка, собака и черепаха — все накормлены и под присмотром. Я все еще слишком много пью, но мне удалось разобраться с другими проблемами, которые были”.
Написание книги стало одним из лучших способов привести мысли в порядок. Он сравнивает это с терапией, где “много всего было вытащено наружу. Это действительно очень сильно облегчило груз”.
Книга начинается с описания того, как Гривз, спустя семь лет после последнего боя, стоит на краю обрыва, готовый покончить с собой. “Я был так близок”, — говорит он. “Думаю, именно тогда [его партнерша] Вики поняла, через что я прохожу. Это было чертовски ужасно. Если бы я был чуть смелее в ту ночь, я бы убил себя”.
Трудно ли было говорить об этом? “Было, но я рад, что сделал это. Думаю, многие родственники и друзья были довольно удивлены и шокированы”, — отвечает он. В книге Гривз подробно описывает свою постоянную обеспокоенность тем, как его воспринимают другие, даже самые близкие люди.
“Мне нужно было говорить о подобных вещах, честно говоря. Возможно, много лет назад люди считали меня замкнутым или нелюдимым. Дело не в этом”, — говорит он. “У меня не было особой веры в себя, и я просто чувствовал себя подавленным. У меня была нулевая уверенность в себе. Большую часть времени я просто хотел убраться куда-нибудь и умереть”.
Как на книгу отреагировали друзья и семья? “Они были немного расстроены, особенно жена. Думаю, многое ее шокировало. Как я проводил время во время боксерских выездов, когда она думала, что я спокойно сплю в постели, хотя на самом деле я сидел у стойки бара.
“Вики было непросто с моими перепадами настроения, депрессией и низкой самооценкой. Ей было очень тяжело. Наверное, жить со мной было настоящим кошмаром. Но теперь, когда я ей все рассказал, мы справляемся с этим вместе”.
Гривз надеется, что однажды его двое детей прочитают его историю и смогут лучше его понять. “Когда придет это время, мне будет интересно узнать, что они думают, поговорить об этом и быть более открытым”, — говорит он. “Им будет нелегко это читать. Мне тоже было бы нелегко прочитать такое о своем отце”.
Гривз повзрослел и считает, что его более молодое, боксерское “я” никогда бы не стало так открыто делиться своими психическими проблемами. “Я был бы удивлен”, — говорит он. “Наверное, я бы сказал себе: `Хватит вести себя как последний придурок`”.
Тем не менее, он больше не “Джонни Гривз”. Бывший боксер повторяет, как гордится своей карьерой и просто хочет, чтобы его помнили как трудолюбивого человека, который сделал все возможное, чтобы обеспечить Вики и своих детей. Он знает, что предстоит преодолеть еще много трудностей, но в дружелюбном облике Гривза теперь видна новая надежда.
“Я все еще немного борюсь, но теперь я совсем другой человек”, — улыбается он. “Я провел 100 боев, и я очень этим горжусь. У меня появилось немного больше веры в себя. Мне стало легче смотреть на себя в зеркало”.
Марат Зиганшин