Луис Грин не ожидал красной дорожки по возвращении из Саудовской Аравии, но надеялся, что его карьера, долгие годы связанная с выступлениями на чужой территории, наконец наберет обороты.
Как минимум, после его впечатляющей победы нокаутом в первом раунде над Джеком Макганном должна была последовать серия боев.
Но вместо этого Грин, имеющий рекорд 17-4 (11 КО), столкнулся с противоположной ситуацией – прошло уже более 14 месяцев с его последнего поединка.
“Я почувствовал, что наконец достиг цели”, – сказал 32-летний спортсмен. “Все эти бои на выезде – сидение в одиночестве в гостиничных номерах, риск в чужих стенах – я чувствовал, что все это наконец окупилось.”
“Раньше я никогда не был профессиональным спортсменом на полной ставке; я всегда работал по шесть-семь дней в неделю, переходя с одной работы на другую.”
“Поэтому, когда я наконец почувствовал, каково это [быть профессиональным боксером на полной ставке], я ощутил реальные преимущества такого образа жизни.”
“Я по-прежнему совершал утренние пробежки, но потом мог вернуться домой, поспать и проснуться полным сил, готовым отправиться в зал. Для меня это была огромная привилегия.”
К сожалению для Грина, жизнь профессионального боксера на полной ставке принесла с собой лишь череду испытаний и невзгод.
Во-первых, его реванш с Сэмом Гиллеем – после их захватывающего боя в 2023 году – изначально планировался на середину прошлого года.
Однако по мере того, как бой постоянно откладывался, нерегулярность тренировочных лагерей Грина лишь усиливала напряжение и постоянное чувство неопределенности.
Но больше всего жителя Кента угнетает влияние каждой задержки на его семью.
“Я не мог проводить время с детьми, выезжать куда-то”, – вспоминает он. “Однажды дочь попросила меня помочь ей со школьным заданием, но в итоге ей пришлось обратиться за помощью к другому родителю.”
“Такие моменты приводят меня в ярость, потому что я никогда не смогу вернуть это время. Любой боец, у которого есть семья, делает это именно ради них.”
“Как отец, ты чувствуешь, что подводишь их, даже если эта [бездеятельность] вне твоего контроля. Ты подвергаешь себя риску, получаешь от этого острые ощущения, но это не приносит пользы им. Это не так, будто мои дети живут в особняке.”
В конце концов, реванш Грина с Гиллеем был назначен на октябрь прошлого года, но, словно неприятностей было мало, крепкий панчер внезапно заболел.
“Я продолжал тренироваться, ожидая дату”, – сказал он. “А потом очень сильно заболел именно тогда, когда мне больше всего нужен был бой. Дело было не просто в желании драться; к тому моменту мне необходимо было драться.”
“Это был единственный раз, когда я был на пределе. Я бывал в более сложных ситуациях, но это просто сводило меня с ума. Все рушилось.”
Теперь, когда реванш с Гиллеем – недавно назначенный на 7 июня – снова отменен, Грин во многом вернулся к исходной точке, надеясь, что этот постоянный цикл ожидания без прогресса закончится как можно скорее.
Марат Зиганшин