Когда речь заходит о потенциальном бое Джона Джонса против Тома Аспиналла в UFC, бывший чемпион полутяжелого веса и член Зала славы UFC Рашад Эванс признается: часть его на самом деле надеется, что этот поединок никогда не состоится.
Эванс подчеркивает, что как фанат он высоко ценит этот бой. Однако он также прекрасно понимает, насколько высоки ставки для Джонса, которого большинство экспертов считает величайшим бойцом в истории. Его рекорд почти безупречен (единственное поражение – дисквалификация), а карьерные достижения уникальны.
Эванс объясняет, почему, несмотря на все свое желание увидеть Джонса в бою с Аспиналлом, он не может игнорировать потенциальные риски такого противостояния.
«Я словно разрываюсь на части», — говорит Эванс. «Одна моя сторона, фанатская, однозначно хочет этот бой. Я очень хочу его увидеть. Но есть и другая часть меня, которая искренне восхищается всем, чего достиг Джон Джонс, и желает, чтобы он ушел на самом пике своей славы и ему больше не приходилось драться. Суть в том, что всегда будет кто-то новый. Даже если он победит Тома Аспиналла, люди тут же скажут: `Да, но есть вот этот новый парень`. Всегда найдется последний `дракон`, которого нужно одолеть. Частично я могу уважать его за то, что он не принимает этот бой, но другая часть кричит: `Мужик, соберись, черт возьми, и побей этого парня!`. Честно говоря, у меня смешанные чувства».
Частично аргументация Джонса против боя с Аспиналлом сводится к не слишком обширному резюме британца и опасениям, что в случае победы сразу появится новый, не менее опасный претендент.
Почти по всем мыслимым параметрам Джонс сделал более чем достаточно, чтобы уйти на пенсию прямо сейчас, и его наследие уже зацементировано. Но насколько сильно это наследие может пострадать в случае поражения?
Эванс говорит, что именно это является еще одним его доводом против проведения боя, ведь он прекрасно знает, что возраст рано или поздно догоняет всех, и Джонс не исключение.
«Есть одна вещь, которая абсолютно неизбежна — в конце концов, время тебя достанет», — утверждает Эванс. «Кем бы ты ни был, Джону невероятно везло в октагоне, он смог остаться практически непобежденным и выглядеть при этом великолепно, несмотря на несколько близких боев. Но в итоге, если слишком долго сидеть в парикмахерской, тебя обязательно подстригут. Однажды тебя `поймают`. Я лично считаю, что он свое сделал. Просто расслабься и наслаждайся».
Хотя когда-то Эванс и Джонс были очень близки, тренируясь в зале Грега Джексона в Нью-Мексико, они не общались уже довольно давно.
Поэтому Эванс не может с уверенностью говорить о текущем настрое Джонса по поводу боев или возможного завершения карьеры. Но он точно знает, как трудно некоторым спортсменам уйти, когда спорт становится их главной идентичностью.
«Я не знаю нынешнего Джона Джонса и не уверен, нужна ли ему эта борьба в каком-то смысле», — говорит Эванс. «Иногда ты так долго находишься в какой-то сфере, что она становится настолько огромной частью тебя, что заново найти себя в другом качестве за ее пределами — это, возможно, не то, что ты готов исследовать, и не то, от чего ты готов отказаться. Я не общаюсь с Джоном Джонсом сейчас, поэтому не могу сказать, является ли эта мысль вообще предметом его беспокойства».
Эванс может говорить об этом, опираясь на собственный опыт завершения карьеры. Когда он решил повесить перчатки на гвоздь, он не был уверен, куда ему двигаться дальше, перестав быть узнаваемым именно как боец.
Ему потребовалось много времени и глубокого самоанализа, чтобы наконец выбрать другой путь. Теперь Эванс уверен в своей идентичности как внутри, так и за пределами клетки. Он не знает, обсуждал ли Джонс этот вопрос, размышляя о возможном конце своей карьеры.
«Я прошел через ад», — признается Эванс. «Буквально через ад, пытаясь заново открыть, кто я такой. Множество вопросов к себе, сомнения в принятых решениях, переживание болезненных воспоминаний и поступков, огромная работа над собой. Некоторым это не под силу. Им трудно этим заниматься, и они ищут утешение в каких-то привычках, которые в итоге разрушают их здоровье. Я просто надеюсь ради него, что он сможет совершить этот переход. Потому что проблемы за пределами октагона приобретают совершенно иной вид, когда ты перестаешь быть звездой платных трансляций».
Марат Зиганшин